Субкультура люберов

В 1977 году в Советском Союзе начались массированные гонения на «подпольный» культуризм. И только в подмосковных Люберцах власть мирилась с существованием десятков «качалок».

Поводом для всесоюзной травли «буржуазного» вида спорта стало обычное для Москвы бытовое убийство. 17-летний Владимир Бурилов и 37-летний Игорь Познанов посещали неофициальный атлетический зал. Там же оба однажды и заночевали. Среди ночи, раздраженный храпом приятеля, юноша сбросил на него стокилограммовую штангу и добил гирей. Именно этот случай стал поводом для жесткой критики культуризма. Хотя до прямого его запрета дело и не доходило.

Рвань избила «Ждань»

Люберцы в послевоенное время считались промышленной трясиной Подмосковья. Люди здесь жили рабочие, простые, воспитанием детей они занимались мало, считая, что с этим справляются школа и армия. В результате уже в 1960-е годы Люберцы стали рассадником шпаны, которая пила и дралась между собой.

Но куда сильнее внутренних разборок люберецких тяготила вражда с московской шпаной «Ждань», жившей в районе конечной станции метро «Ждановская». Москвичи били разрозненных люберецких ребят, пока те не додумались объединить усилия. А еще больше пользы люберецким хулиганам принесли мышцы, которые они стали качать в тренажерных залах, расположенных в подвалах жилых домов.

Первый атлетический зал в Люберцах открылся на проспекте Мира, 7а в 1968 году.

В отличие от распространенной в СССР тяжелой атлетики, здесь не «рвали и толкали», а прокачивали все группы мышц. В качестве пособий на стенах зала висели переснятые из западных журналов фотографии Арнольда Шварценеггера и Серхио Оливы.

Организаторы качалок пропагандировали среди молодежи идеи физического развития, осуждали употребление алкоголя и курение, а также прививали мысль о физподготовке к армии. В общем, ничего плохого. Да и родители считали, что лучше пусть сын качает мышцы в подвале, чем пьет водку и занимается гоп-стопом.

В итоге, люберецких качков, в отличие от представителей панков, рокеров и байкеров, власти стали считать идеологически правильной молодежью. Потому в 1977 году в Люберцах никто и не думал закрывать «качалки», считая, что там юноши готовятся к службе в рядах Советской армии.

Уже к концу 1970-х годов, перезнакомившись на ниве спорта, люберецкие парни перестали делить территорию в драках. Вместо этого в моду вошли соревнования между «качалками». В спортивных магазинах ребята покупали бланки грамот и медали и награждали ими победителей. Все это способствовало возникновению общей сущности -«люберецкие».

Но и в этой массе выделились две основные группы: «спортсмены» и «хулиганы». Первые занимались спортом с претензией на профессионализм: соблюдали режим, узнавали новые методики тренинга, достигали высоких результатов. А вторые посещали зал «за компанию».

После тренировки они могли выпить пива под гитару или покурить анашу. Кстати, «Ждань» люберецкие все-таки одолели, но случилось это только в 1986 году, после чего между ними было заключено перемирие.

Пушкинская «бойня»

В 1979 году западные радиоголоса сообщили о шокирующем событии в СССР. Якобы 20 апреля 1979 года группа молодежи в темных рубашках собралась на Пушкинской площади в Москве, чтобы отпраздновать день рождения Адольфа Гитлера.

Это место еще с 1960-х годов использовали диссиденты, а потому, когда здесь собрались юнцы, прохожие не обращали на них внимания. Однако когда те вытащили повязки со свастикой и стали вскидывать руки в приветствии «Хайль Гитлер!», шокированные граждане даже не смогли им сделать замечание.

Для страны, отдавшей на алтарь победы более 20 миллионов жизней, публичное празднование дня рождения Гитлера в случае огласки могло стать шоком. Да и престиж СССР в мире от этого несомненно пострадал бы. В КГБ и МВД ситуацию понимали.

О советских неонацистах, выросших уже после войны, чекистам было прекрасно известно. Большинство из них не представляли серьезной угрозы государству, а были исключительно позерами, насмотревшимися сериала «Семнадцать мгновений весны». Боролись с ними в основном профилактически - беседами в милиции, КГБ или райкоме ВЛКСМ.

В следующем, «олимпийском» году вся Москва была наводнена сотрудниками милиции и спецслужб, а потому нацисты не имели ни единого шанса. Но в 1981-м, когда КГБ и МВД посчитало, что повторения выходки не случится, -она опять произошла. Еще через год, накануне очередного дня рождения фюрера, силовикам стала поступать информация, что на «Пушке» опять соберется молодежь.

Интересно, что за месяц до акции столичные педагоги всячески предупреждали старшеклассников не приходить 20 апреля на площадь. Эффект вышел обратный: неонацистов было мало, зато зевак и интересующихся новым явлением - хоть отбавляй. Не стоило забывать и о журналистах из западных СМИ, а потому разгон и аресты стали бы яркой антирекламой СССР.

Ситуация осложнялась тем, что у большинства участников акции не было с собой ничего запрещенного, а их родители часто занимали крупные должности. И задержание золотого мажора без формальных причин могло стоить погон милицейскому или даже чекистскому офицеру.

В итоге силовики решили пойти на неординарный шаг - проучить «неправильных» нацистов кулаками «правильных» люберов.

Когда из-за угла выскочила толпа крепких парней в широких штанах и бросилась на мажоров, должного сопротивления те оказать не смогли. Нациков, а заодно и подвернувшихся под руку пацифистов били жестко и со знанием дела. Милиция, стоявшая поодаль, не вмешивалась - ждала, пока драчуны «наработают» на состав правонарушения.

Когда же к площади подъехала пожарная машина, что было знаком для люберов уходить, ее никто не заметил, все были увлечены дракой. Потому в силки попали не только фашисты, но и их экзекуторы. Другое дело, что люберов вскоре отпустили, а побитых - нет.

«Крестовые походы»

Спустя два дня после инцидента в «Комсомольской правде» вышла заметка о том, как трудящаяся молодежь не допустила сборища поклонников западной культуры. И хотя нигде не было сказано, что «трудящиеся» прибыли из Люберец, 20 апреля 1982 года стало днем рождения неформального молодежного движения -люберов.

Еще в начале 1980-х годов поездки качков в Москву носили характер «крестовых походов»: побить панков, брейкеров или скейтеров, захватив у них разные «трофеи».

Это мог быть и клок срезанного ирокеза, и значки с рок-тематикой, и даже деньги, которые у чад обеспеченных родителей водились с избытке. Основным местом битв были парк Горького, Арбат и Крымский мост.

Интересно, что уроженец Люберец, культовый музыкант Егор Летов, в начале 1980-х ходивший в «боевом прикиде» металлиста, вспоминал, что в самих Люберцах к нему никто не приставал, зато в Москве он регулярно получал по голове от этих парней.

Любера на обложке фильма Луна-парк Павла Лунгина (1992 год)

 Определить любера для рокера не составляло труда. Как правило, это был крепкий парень до 25 лет в трениках, кроссовках и майке без рукавов - чтобы мышцы было видно.

Зимой любера ходили в широких клетчатых штанах, телогрейке - она была удобна и смягчала удары, а также шапочке с говорящим названием «гондонка». У движения был свой символ - треугольник, пронизанный штангой. И даже гимн; по иронии судьбы, написанный тем самым «металлистом» Летовым:

Родились мы и выросли в Люберцах,
Центре грубой физической силы.
И мы верим, мечта наша сбудется:
Станут Люберцы центром России.

С началом перестройки отношение столичной милиции к люберам сильно ухудшилось. Причиной тому стали массовые драки и грабежи, инициированные качками.

Газеты в 1986-1987 годах широко осветили криминальные выходки крепких парней. По сути, они и слепили образ любера, превратив это движение во всесоюзное. Однако, несмотря на резко возросшее количество люберов по всей стране, существовать им оставалось недолго.

Окончательно «убила» люберов эпоха дикого капитализма. Ведь многие из них в конце 1980-х стали членами зарождавшихся ОПГ. Так, одну из них возглавлял культурист Сергей Зайцев по кличке Заяц - культовая фигура в мире бодибилдинга. Однако мышцы в криминальных делах не имели такого значения, как на улице.

Качков стали теснить столичные бригады, и первыми жертвами в этой войне стали мускулистые «быки» - те самые любера. По-настоящему же авторитетными «люберецкими» оказались не они, а воры, родившиеся в этом городе, - Муха, Аксен, Рауль. Но называть их люберами неправильно - это были люди совсем другой субкультуры и взглядов.

Алексей АНИКИН