Культ черепа в истории человечества
За время своего существования человечество придумало самые причудливые формы поклонения черепам умерших.
В Мексике, Сальвадоре, Гватемале и Гондурасе ежегодно в первые два дня ноября отмечается День мертвых. Согласно поверью, в эти дни души умерших родственников возвращаются на землю, чтобы посетить родной дом. Обычай берет свои корни из погребальных культов племен майя и ацтеков. Памятная дата календарно совпадает с двумя католическими праздниками - Днем всех святых (1 ноября) и Днем всех душ (2 ноября).
В эти дни устраивается карнавал, готовятся сладкие угощения в форме черепов. Многие древние народы и племена были убеждены в том, что голова остается вместилищем жизненной силы (в том числе и после отделения ее от туловища), что положило начало широкому распространению культа черепа.
Обладатель головы поверженного врага считал, что в его распоряжении находится сам обезглавленный; аналогичные представления находились и в основе обычая сохранять головы умерших родственников. Впрочем, традиции поклонения черепам умерших в той или иной мере распространены сегодня не только в Южной Америке, но, пожалуй, по всей планете.
Пальму первенства держат современные боливийцы. Черепа родственников они почетно хранят в домах в качестве семейных талисманов. День мертвых - национальный праздник. Помимо обычного посещения кладбищ, местные жители в этот день украшают черепа родственников, ставят их у входа в жилище.
У них просят защиты и помощи в житейских делах. Обряд берет свое начало из религиозного праздника инков «Айя Шаркай Килъя» - месяца извлечения из могил усопших. В эти дни останки умерших выкапывались из земли, наряжались в праздничные одежды (черепа украшались перьями) и вместе с едой и напитками выставлялись на всеобщее обозрение.
ИЗ ЧЕРЕПОВ ДЕЛАЛИ МАСКИ И КУВШИНЫ
Цомпантли – «стены черепов» – были распространены по территории всей Месоамерики, но, в зависимости от обычаев индейских племен, их конструкция сильно отличалась. Для ее возведения использовались как настоящие черепа, так и каменные имитаторы. Один из самых жутких памятников сохранился до наших дней в Чичен-Ице, главном городе древних майя.
Это Цомпантли, стена, сложенная из тысяч отрубленных во время жертвоприношений богине Миктлансиуатль голов. Цомпантли использовалась как символ для устрашения и усмирения покоренных народов. Сооружение дополнено тремя рядами рельефов, изображающих множество черепов, насаженных на длинные шесты. Стены из черепов в том или ином виде встречаются также и у тольтеков, и у миштеков.
С первобытных времен череп играл очень важную роль в культе и в продуцирующей обрядности. По мнению немецкого этнографа Лео Фробениуса, если первобытный человек выносит своего покойника и закапывает его в землю, то он поступает так потому, что не хочет иметь с ним ничего общего, что является следствием его страха перед привидениями. Если же, напротив, испытывает к умершему любовь и почтение, то стремится остаться с ним в связи и по возможности дольше сохранить труп.
Высшее выражение страха перед привидениями – полное уничтожение трупа, изгнание из этого мира его души. Высшая дань уважения к мертвым – поклонение черепам или костям, в которых сохраняется их душа. Этим объясняется распространение обряда мумифицирования, изготовление различными способами мумий. Но гораздо чаще от мертвецов сохранялись только некоторые части их тел, в основном черепа.
Николай Миклухо-Маклай упоминал об обычае папуасов хоронить сородича прямо в его хижине, где продолжают жить родственники. Через некоторое время от черепа отделяется нижняя челюсть, и ближайший родственник использует ее в качестве плечевого браслета. Большой интерес вызывает практика существования культа мертвых, напрямую представленная культом черепа у австралийских, африканских и азиатских первобытных племен.
В Новой Каледонии (группа островов в Тихом океане) обнаружена необычная форма погребения: умерший помещен в сидячем положении с высунутой из могилы головой. Череп, лишившийся покровов ткани, при помощи глины и смолы использовался для воссоздания портрета покойника.
Согласно религиозным обычаям африканцев дурру, спустя три месяца после погребения их вождя из могилы извлекается его череп. Он помещается в сосуд из тыквы, приносится в жилище и раскрашивается. Перед жатвой жрец поливает череп жертвенной кровью и просит, чтобы войны протекали успешно, урожай был богатым, дети рождались здоровыми, а люди не умирали молодыми. У суданских бокко череп считался гарантом чадородия.
Через год после погребения могилу предка принято было разрывать, чтобы достать его череп, который омывался и помещался в специальный домик. Если женщина оказывалась бесплодной, ее отец обращается к черепу: «Ты старый отец, ты уже давно умер. Ты родил меня до того, как умер. Теперь я родил дочь. Она замужем, но не имеет ребенка. Ты старый отец, и я прошу тебя, дай ей ребенка».
У народа фанг (Габон) черепа предков хранятся в особом коробе вместе с семейными ценностями. На крышке такого реликвария помещается деревянная статуэтка биери – страж либо вместилище духа предка. Количество хранимых черепов свидетельствует о древности рода. У бакота прах предков в домашнем реликварии охраняют фигурки мбулу. Чем больше черепов хранится в таком реликварии, тем знатнее семья.
Вызывают интерес и примеры погребальных обычаев в Торресовом проливе (группа тихоокеанских островов между Австралией и Новой Гвинеей). Сперва труп кладется на решето, которое горизонтально покоится на четырех столбах. Из тела выжимают жидкость, затем через значительный промежуток времени отделяется голова, лопатки или берцовые кости, а остальное закапывается в землю или бросается в воду. Череп торжественно преподносят родственникам покойника, которые его кладут на ночь на старую постель умершего, так что он как будто продолжает спать среди своих родных, наконец, отец или глава семьи возлагает череп себе на голову.
В Мобиэ у мыса Йорка, спустя несколько месяцев после погребения вновь выкапываются кости умершего. Царек (вождь племени) с черепом в руках является среди мужского населения. В этот момент ему все дозволено, даже убийство, потому что он действует от имени покойника. Значение, придаваемое черепу, очевидно: душа покойного проявляет свою деятельность в лице владельца черепа.
Обитатели немецкой колонии из Новой Померании рассекали черепа своих родных на две половины таким образом, что задняя часть совершенно отпадала. Удалив с передней половины все мягкие части и прикрепив нижнюю челюсть, они вылепляли на ней лицо из извести, которую раскрашивали еще красками. Затем они прикрепляли к верхним концам нижней челюсти поперечную палочку так, чтобы можно было ухватиться за нее зубами.
С маской на лице, сделанной из черепа родственника, какой-нибудь танцующий папуас, очевидно, полагал, что при диком возбуждении, которое охватывает его в пылу движений, на него нисходит дух почившего предка. Вдовы с Тробриандских островов (Папуа – Новая Гвинея) насаживали черепа своих почивших мужей на колья – они служили им своеобразным оберегом, а некоторые использовали их в качестве горшков.
Похожие верования существовали и среди африканского племени фан. Во время ритуальных церемоний, связанных с культом предков, они брали черепа, воплощавшие самих умерших, и производили с ними танцевальные движения наподобие детских игр с куклой. Зачастую для танцев использовали специальные конструкции – наголовники, в которые монтировался настоящий череп предка или деревянное изображение головы, обтянутое кожей умершего (в некоторых случаях – убитого раба). Замаскированный танцор представлял умершего сородича.
Обычай славянских племен, неизвестный в индоевропейской практике, – вторичное погребение, которое встречается только у тех народов, которые подверглись влиянию славян: это немцы, румыны и другие народы Юго-Восточной Европы. Через три, пять или шесть лет после похорон из могилы извлекают кости, моют их, заворачивают в кусок ткани (убрус), вносят в жилище и на некоторое время помещают в священный красный угол.
Соприкосновение черепа и костей усопшего с убрусом придает ткани магико-религиозный смысл. Первоначально достаточно было поместить в красный угол несколько эксгумированных костей. Этот исключительно древний обычай (его варианты известны в Азии и Африке) встречается у финнов.
СИМВОЛ ЖЕРТВЕННОГО ИСКУПЛЕНИЯ ГРЕХОВ
Особое отношение к телу усопшего присуще и христианству: «Святая Церковь воздает подобающую честь и уважение самому праху умершего как освященному благодатию Божиею храму Св.?Духа, имеющему некогда восстать из могилы по звуку трубы архангельской и разделять участь души в будущей вечной жизни.
Тело покойника православная Христова Церковь выразительно именует мощами, указывая при этом на присущию в нем святыню, залог нетления, как в причастие животворящих Тела и Крови Христовых, и повелевает, поэтому, живым чадам своим благоговейно преклоняться перед останками всякого скончавшегося христианина».
Видение пророка Иезекииля из Ветхого Завета гласит: он был поставлен «среди поля, и оно было полно костей». И, повинуясь приказу Господа, пророк заговорил с ними: «Кости сухие! Слушайте слово Господне!.. Так говорит Господь Бог костям сим: вот, Я введу дух в вас, и оживете… Произошел шум, и вот движение, и стали сближаться кости… И видел я, и вот, жилы были на них, и плоть выросла…». (Иез.37: 1–8.) Согласно Священному Преданию, место для казни Спасителя промыслом Божьим было выбрано как раз там, где покоились останки праотца Адама. Кровь и вода, чудесным образом истекшие из ребер распятого Христа – «нового Адама», пролившись на кости «ветхого Адама», омыли его от греха, что явилось символическим прообразом сошествия Сына Божьего в ад и победы над смертью.
Отечественный исследователь О.?Вовк упоминает об иконописной традиции изображения адамовой головы в перевернутом виде, как своеобразной чаши, где накапливается стекающая кровь Христа. По его мнению, в этом случае она фактически отождествляется со Святым Граалем. Череп, наполненный кровью, символизировал в иконографии самоотречение и искупление грехов.
В православии существует древний ритуал хранения черепов святых. Оссуарии (костницы, костехранилища) прошлых веков почитались и почитаются среди христиан святыми местами, где поклонялись останкам покойников не из страха, но по причине эсхатологической надежды.
Работы по возведению оссуария в XIX веке
Первые костехранилища появляются в условиях нехватки земли для христианских захоронений, в частности, в греческих монастырских комплексах Афон и Метеоры: «По афонской традиции, представившегося монаха заворачивают с головой в мантию и предают земле без гроба в день смерти. Через три года могилу раскапывают и снова зарывают, если тело не истлело полностью. В другом случае омытые кости переносят в костницу. Череп с надписью имени и даты смерти монаха ставят на специальную полку».
Афонский схимонах Селевкий поясняет, что если тело усопшего не истлело за три года пребывания в земле, то, по вере афонцев, он был не вполне праведной жизни. Тогда могилу вновь зарывают и особенно горячо молятся за брата, посмертная жизнь которого слагается с таким трудом.
Согласно святогорским преданиям, белый цвет костей усопшего монаха, останки которого после трех лет пребывания в земле выкапываются и омываются вином, свидетельствует о спасении его души и пребывании с Господом. Медово-восковой цвет бывает у черепов подвижников, стяжавших у Господа после духовных подвигов особую милость. Швы на черепе также рассматривались как положительное свидетельство о загробной участи монаха, в том случае если они напоминали кресты или другие религиозные символы.
Архиепископ греческого острова Самос Иосиф Георгиринис уточняет, что извлеченный из могилы череп умывается вином и помещается в притворе именно той часовни, где был отпет покойный. Маркировка костей позволяет сохранить информацию о брате монастыря, который в будущем может быть канонизирован как святой. Вот как описывает посещение Афона писатель Борис Зайцев, побывавший на Святой горе в 20-х годах XX века:
«Гробница Андреевского скита – довольно большая комната нижнего этажа, светлая и пустынная. Шкаф, в нем пять человеческих черепов. На каждом указано имя, число, год. Это игумены. Затем, на полках другие черепа (около семисот) рядовых монахов, тоже с пометами. И, наконец, самое, показалось мне, грозное: правильными штабелями, как погонные сажени валежника, сложены у стены, чуть не до потолка, мелкие кости (рук и ног). Сделано все это тщательно, с той глубокой серьезностью, какая присуща культу смерти… На стене висит соответственное произведение: «Помни всякий брат, Что мы были, как вы, И вы будете, как мы».
Подобная традиция погребений продолжается на Святой горе и сегодня.
Древнейшей сохранившейся коллекцией останков христиан обладает монастырь Cвятой Екатерины на горе Синай, в Египте, основанный в 530 году. Через определенное время на местном кладбище происходит эксгумация останков умерших братьев. Кости извлекаются из земли, очищаются и помещаются в склеп, который используется монахами в качестве места для размышления о скоротечности человеческой жизни. В монастырском оссуарии, расположенном на нижнем ярусе церкви Успения Пресвятой Богородицы, содержатся кости примерно трех тысячах умерших в обители монахов и мирян. Отметим, что хранилище черепов имеется и в Киево-Печерской лавре.
Между прочим, этот факт послужил одним из пунктов обвинения во время показательного судебного процесса, проводившегося в 1930-х годах «борцами против религии». Большевики обвиняли монахов в том, что они якобы убивали и грабили богомольцев в подземных лабиринтах, приводя в качестве «доказательства» черепа, сложенные в нишах.
На Востоке костницы создавались не только при монастырях. Например, в Херсонесе после X века на месте многих разрушившихся крупных и богато украшенных базилик были устроены небольшие храмы – семейные склепы, в которых погребли останки покойников, ранее похороненных за чертой города. Многочисленные могилы-костницы, расположенные среди городских жилых кварталов, были характерным явлением в период позднего Средневековья.
Таким образом, череп вошел в православную символику как символ жертвенного искупления грехов во имя грядущего спасения через воскресение. Он украшает не только распятия в христианских храмах – своеобразные «модели Голгофы», – но и нательные кресты, и облачения схимников (монахов, принявших сугубый постриг), как бы «заживо легших в гроб», дабы возродиться из него к жизни вечной.
ЧЕРЕПА ИСПОЛЬЗОВАЛИСЬ КАК СВЯЩЕННЫЕ СОСУДЫ
Употребление адамовой головы в качестве символа смерти и бренности бытия широко практикуется и в католичестве. Этот обычай происходит из Древнего Рима, когда на мозаичных полах триклиниев (трапезных залов) скелеты изображались в виде разносчиков съестных припасов, чтобы напомнить пирующим о неизбежности смерти в момент их услаждения яствами и напитками. Во многих западных церквях и монастырях черепа местночтимых святых употреблялись в качестве священных сосудов, из которых пили, чтобы получить духовное благословение и физическое здоровье.
Филолог и писатель Якоб Гримм в своем лингвистическом исследовании о немецком языке свидетельствует, что монахи в Трире обрамили череп св. Теодульфа в серебро. Считалось, что он обладал целебными свойствами, в частности, из него давали пить страдающим лихорадкой.
В 787 году Карл Великий даровал бенедиктинскому монастырю Святого Гумперта различные вольности. Монахи давали живущим вокруг вендским язычникам пить из чудотворного черепа святого, и со временем монастырь стал местом богомолий, что послужило стимулом к возникновению будущего города Ансбаха. Когда было выкопано тело св.Анны из Клингнау, то одна больная монахиня пила из ее черепа.
В Западной Европе самое раннее сохранившее свидетельство об оссуариях относится к?XII веку, а в следующем столетии они стали обычным явлением. Например, в церквях Мюнстера и Кёльна должны были обеспечить сохранность извлеченных человеческих останков от воздействия климатических факторов и диких животных, что было постановлено на специальных собраниях. Первоначально, возведение костниц приобрело наибольшую популярность на территории костелов в Австрии, Баварии и Верхнем Рейне, где местные кладбища были особенно скромных размеров. Эта тенденция постепенно распространяется и на соседние страны, особенно Италию и Францию.
Согласно существовавшему повсеместно обычаю, тела знатных лиц, скончавшихся вдали от отечества, расчленяли и вываривали до тех пор, пока плоть не отделялась от костей, после чего последние очищали и отправляли в ларце на родину для торжественного погребения, а внутренности и декокт (так называется в фармации отвар или взвар, получаемый варением в воде, реже в других жидкостях (молоке) ) хоронили на месте.
В XII–XIII веках этот обычай был довольно распространен: так поступали с телами некоторых королей и епископов. В начале XIV века это строжайше запрещает папа Бонифаций VIII как «отвратительное злоупотребление, коему все еще неразумно следуют иные верующие, полагаясь на некий ужасный обычай». Тем не менее время от времени запрет снимается.
В XV веке этот обычай все еще популярен у англичан во Франции, в частности, подобным образом поступили с телами Эдуарда Йоркского и Майкла де Ла Поля, графа Саффолка, наиболее знатных англичан, павших в битве при Азенкуре. Так же обошлись с телами Генриха V, Уильяма Гласдейла, утонувшего при освобождении Орлеана Жанной д’Арк, и племянника сэра Джона Фастолфа, павшего в 1435 году при осаде Сен-Дени.
Желание представить смерть в графическом плане приписывается к психотравмирующему воздействию эпидемий чумы и холеры и католической верой в существование Чистилища и скорби душ в ней. Нередко в костницах, функционировавших как часовни, проводились мессы за души пребывающих там.
В часовнях с костехранилищами проводились и обряды отпевания новопреставленных или праздничные мессы, в которых фигурировал мотив смерти и воскресения, как, например, в такой крупной немецкой костнице, как костел Святой Екатерины в Оппенхаймe (Германия). Некоторые оссуарии по-прежнему сохраняют свои первоначальные функции, в частности, в Натерсе (Швейцария), который до сих пор используется для погребальных услуг.
Более сложная конструкция костехранилищ появляется начиная с XVII века, когда украшения из костей становятся настоящими произведениями искусства: склеп Капуцинского монастыря костела Санта-Марии-делла-Кончеционе в Риме, костел Сан-Бернардино алле Осса в Милане, базилика Святой Урсулы в Кельне, костел в португальском городе Эвора и, конечно, снискавший мировую известность, костел Всех святых в окрестностях Праги, в убранстве которого были использованы останки примерно 40 тысяч человек. Необходимо отметить, что стиль декора храмов и монастырей, в котором в столь причудливой форме использовались человеческие останки, встретил суровое неодобрение со стороны протестантов.
Подобный культ реликвий (как и священных изображений) они считали омерзительным суеверием. Последователи Мартина Лютера утверждали, что оссуарии должны быть устранены если не по причинам религиозной этики, то, по крайней мере, из-за соображений гигиены. Между тем некоторые склепы по различным причинам продолжали свое существование и в евангелических общинах, например, в церкви Святого Леонарда в Хите, Англия, и церкви Святой Екатерины в Оппенхайме, Германия.
Чтобы останки предков не были потеряны среди груды костей других усопших, в некоторых регионах Европы вошла в распространенную практику роспись на черепах, в частности, на них наносились узоры, имена, даты рождения и смерти и другая информация о покойных.
Коллекция расписных черепов – около 600 образцов с нанесенными на них именами, датами и информацией о профессии и социальном статусе покойников – хранится в склепе Святого Михаила, в католической часовне в Хальштатте, Австрия. На первый взгляд, подобная маркировка может показаться странным фетишем. Между тем необходимо отметить, каким образом раскрашенные черепа использовались в течение XIX века. Местные жители приходили к склепу со своими детьми и показывали им останки своих предков, что символизировало приобщение молодого поколения к истории семейного рода, установление родственных связей.
Традиция росписи черепов в австрийском Хальштатте является уникальной по своему долголетию. Последний зафиксированный образец, принадлежавший местной женщине, был окрашен и добавлен сюда еще в 1995 году. В большинстве городов в качестве художников по росписи черепов выступали могильщики с местных кладбищ или плотники. Однако в XIX веке это ремесло приобрело такую популярность, что существовал отдельный класс художников, которые совершали ежегодные поездки в деревни.
ПАРИЖСКИЕ КАТАКОМБЫ – САМОЕ КРУПНОЕ КОСТЕХРАНИЛИЩЕ В МИРЕ
Несмотря на сомнительный характер процесса аутентификации останков из римских катакомб (которые могли принадлежать как христианам, так и язычникам), церкви по всей Европе боролись, чтобы приобрести их. Епархия Констанца, например, в течение XVII–XVIII веков получила останки 120 человек.
Сразу после приобретения реликвии были оформлены в изысканном стиле, как, например, произошло в Виле, Швейцария. Это хорошо видно на примере останков христианского мученика III века святого Панкратиуса, взятого из римских катакомб. Первоначально его мощи предполагалось поместить в посвященной ему римской базилике.
Однако в 1671 году останки мученика были отправлены в монастырь Святого Галлена, где они были структурированы группой монахинь, которые облачили скелет в воинские доспехи и вложили в его ладонь фронду и меч. Спустя год украшенные останки были возвращены в швейцарский Виль, причем их перенесение в город сопровождалось триумфальным шествием. Броня доспехов была доработана в 1777 году ювелиром из Аугсбурга. Сегодня останки Панкратиуса пребывают в небольшой приходской церкви в Виле.
В базилике города Вальдзассена в Германии каждый из десяти боковых приделов церкви содержит реликвию из полного скелета. Эти останки также доставлялись из римских катакомб начиная с 1670-х годов. По одной из версий, в этой группе присутствуют и кости великомученика Деобатуса, которые были одеты в искусно сшитый костюм и размещены на алтаре специально выстроенного костела.
Реликвия стала знаменитой, началась работа по украшению других скелетов, в том числе мучеников Викториуса и Максима. Декорирование было поручено искусному ювелиру брату Адальберту Эдеру. Алтарь базилики был освящен в августе 1766 года, в застекленной раке на нем было установлено два черепа. По одной из версий, в сочетании с десятью скелетами общее число останков составляет двенадцать, что связано с числом учеников Христа и месяцев года.
В период Контрреформации (1545–1648) в католическом мире проповедуется идея о крайнем умерщвлении плоти, которая господствует и на протяжении XVIII века. Мысли о смерти и разложении человеческого тела получили еще большее значение, вплоть до одержимости. Наряду с хранением костных останков в натуральном виде, в этот период практиковался и такой вид погребений, как мумифицирование.
В начале XVII века группа капуцинов в Комизо, Сицилия, расставляли умерших братьев в специальных нишах вдоль стен часовни прилегающей к их церкви. Обтянутые кожей кости, особенно черепа, были добавлены для усиления наглядного эффекта восприятия смерти. По сути, это было техническим нарушением порядка захоронений, который предписывал, что «мертвые не должны быть похороненным в наших местах, если кто не настолько беден, что даже не имеет кого-то, чтобы похоронить его».
Исключения были сделаны только для благотворителей монастыря, мумии которых выставлялись вместе с монахами. Подобная группа мумифицированных останков также присутствует в капуцинском монастыре в Сиракузах. Абсолютным же мировым рекордсменом среди костехранилищ по количеству использованных человеческих останков – примерно 6 миллионов человек – являются знаменитые парижские катакомбы.
В западной культуре взаимоотношения между живыми и мертвыми претерпели фундаментальные изменения в эпоху Просвещения. Триумф современной концепции индивидуализма выступил против предшествующих концепций корпоративности, что повлияло и на современное отношение к смерти. Как отметил известный французский социолог Жан Бодрийяр, мы прошли путь эволюции, в котором «мертвые постепенно перестают существовать».
Изменился эффект восприятия останков погибших – считается, что они негигиеничны и от них можно получить бактериальное заражение. Священные места должны быть защищены от загрязнения или осквернения. Взаимодействие миров живых и мертвых все чаще рассматривается как непроходимый барьер, исключающий отношения между их представителями.
Профессор Жан Бодрийяр считал, что на фоне неминуемой смерти все становится более жалким, поэтому отсутствие священного отношения к ней на уровне индивидуума напрямую связано с разложением всего современного общества.
Сергей НЕПОДКОСОВ
Комментарии