Банда "попрыгунчиков" из постреволюционного Петрограда

О них слагали легенды. Описание их криминальных похождений даже попало в литературные произведения. Например, в трилогию Алексея Толстого «Хождение по мукам».

«В сумерки на Марсовом поле на Дашу наскочили двое, выше человеческого роста, в развевающихся саванах. Должно быть, это были те самые "попрыгунчики", которые, привязав к ногам особые пружины, пугали в те фантастические времена весь Петроград. Они заскрежетали, засвистали на Дашу. Она упала. Они сорвали с нее пальто и запрыгали через Лебяжий мост».

Фото из музея милиции

Ванька Живой Труп

Кто же они такие - «попрыгунчики»? При изучении документов, сохранившихся в архивах питерской милиции, можно сделать вывод, что слухи о сверхъестественных способностях этих уголовников сильно преувеличены. На самом деле это была обычная преступная группировка, коих в то смутное время было немало, промышлявшая в Петрограде грабежами и разбоями.

Не самая кровавая и не самая удачливая. А известность свою и название «попрыгунчики» получили из-за весьма необычного способа совершать преступления. Тут и вправду надо отдать должное их изобретательности и фантазии.

Организатором банды стал питерский уголовник еще с дореволюционным стажем Иван Бальгаузен, известный в узких кругах под кличкой Ванька Живой Труп и отличавшийся немалыми криминальными талантами и богатым воображением.

В 1917 году, когда, после прихода к власти Временного правительства, уголовный сыск и полиция приказали долго жить, Бальгаузен понял, что теперь можно без особого риска «экспроприировать экспроприаторов». Для начала он раздобыл матросскую форму и начал грабить квартиры состоятельных граждан, то бишь «устанавливать социальную справедливость».

Благо бояться было некого - стараниями господина-товарища Керенского, в бытность последнего министром юстиции, прошла повальная амнистия, выпустившая на свободу всех «пострадавших от проклятого царизма». В том числе и уголовников, получивших прозвище «птенцы Керенского». Правоохранительные органы в те времена состояли в основном из пацанов-гимназистов, вооруженных ржавыми трофейными винтовками и в сыскном деле абсолютно ничего не понимающих.

Но после октября 1917 года, когда к власти пришли большевики, дела у новоявленного «Робин Гуда» пошли плохо. Уже через три дня была создана рабоче-крестьянская милиция, состоящая из людей пусть и малограмотных, но пощады бандитам и налетчикам не дававшая. Бывшие работяги не считали уголовников «жертвами царизма» и, поймав на месте преступления, без особых разговоров ставили их к стенке.

Город в страхе

И тогда в голову Ивана Бальгаузена пришла гениальная идея. С помощью своего старого приятеля - умельца-жестянщика Демидова -он изготовил особые пружины, прикрепив которые к ногам, можно передвигаться прыжками и даже безбоязненно сигать из окон первых этажей зданий.

Дополнив эти технические приспособления жуткими масками, натертыми фосфором, надеваемыми на лица, и белыми саванами, сшитыми сожительницей Бальгаузена Марией Полевой, более известной в криминальных кругах как Манька Соленая, бандиты под руководством Ваньки Живого Трупа начали по ночам грабить прохожих, имевших неосторожность в позднее время проходить мимо петроградских кладбищ.

Налетчики сделали ставку на психологический фактор. Действительно, что мог подумать обыватель, и без того напуганный всем, что происходило в это смутное время в бывшей столице Российской империи, когда через кладбищенскую ограду перемахивала фигура в развевающемся саване, со страшной маской на лице, светящейся в темноте, завывающая и издающая дикие крики.

У жертв «попрыгунчиков» отнимались ноги и язык. Они безропотно позволяли себя грабить.

Костюмы прыгунчиков

Налетчики редко пускали в ход оружие. Во-первых, парализованные страхом прохожие, которых они грабили, даже и не помышляли о сопротивлении. А во-вторых, как сам Бальгаузен, так и его команда проявляли редкий по тем временам гуманизм.

К 1920 году на счету Ваньки Живого Трупа было всего два покойника. Он не шел ни в какое сравнение с тем же Ленькой Пантелеевым, который с необычайной легкостью пускал в ход револьвер, открывая огонь по всем, кто казался ему подозрительным.

Вскоре численность банды достигла двадцати человек, а число совершенных ими раз-боев превысило сотню. И это за какой-то год! В Петрограде началась паника. Обыватели с придыханием рассказывали разные небылицы о похождениях «живых мертвецов». А местная милиция и сотрудники уголовного розыска сбились с ног, разыскивая неуловимых «попрыгунчиков».

Власти города потребовали от начальника петроградского угро Владимира Александровича Кишкина, известного среди питерских уголовников под кличкой Циклоп (один глаз он потерял еще до революции, работая в кузнице Морского инженерного училища), немедленно ликвидировать банду «попрыгунчиков».

Ловля на «лохов»

Кишкин, проанализировав почерк налетчиков в саванах, решил поймать их на «живца». Весной 1920 года в районе Охтенского и Смоленского кладбищ, а также Александро-Невской лавры - мест, где чаще всего происходили разбои с участием «попрыгунчиков», стали появляться мужчины, которые вели себя весьма беспечно.

Они рассказывали всем встречным и поперечным о том, что располагают внушительными суммами денег, легко сходились с любителями выпить на халяву, словом, с точки зрения местной шпаны, выглядели классическими, как бы сейчас о них сказали, «лохами», которых сам бог велел ограбить.

И «попрыгунчики» клюнули на такую «подставу» питерского угро. Ночью группа налетчиков из шайки Бальгаузена напала на нескольких таких «раззяв». Но вместо того чтобы перепугаться до полусмерти и отдать «попрыгунчикам» содержимое своих кошельков, «богатенькие мужички» неожиданно выхватили наганы и повязали напавших на них налетчиков.

Остальное было делом техники. В уголовном розыске пойманные с поличным члены шайки сдали всех своих подельников. В ходе обыска в «штаб-квартире» преступников, расположенной в доме 7 по Малоохтенскому проспекту, было обнаружено и изъято 97 шуб и пальто, 127 костюмов и платьев, 37 золотых колец, а также много других ценных вещей.

А потом были суд и приговор. Иван Бальгаузен и жестянщик Демидов были приговорены к «высшей мере социальной защиты» - расстрелу. Прочие члены банды загремели в исправительные лагеря. Рассказывали, что Манька Соленая, отсидев свой срок, вернулась в Питер, где, встав на путь исправления, стала работать кондуктором трамвая.

Неудивительно, что слухи о лихих похождениях «попрыгунчиков» разошлись «по всей Руси Великой». В городах Страны Советов появились свои доморощенные «попрыгунчики», но с местным, так сказать, колоритом.

В Москве, например, «попрыгунчики», в отличие от питерских, были беспредельно жестоки. Они, не задумываясь, убивали своих жертв. Столичные «попрыгунчики» орудовали в основном у Ваганьковского кладбища. Чуть ли не каждое утро рядом с ним дворники находили трупы. Поэтому неудивительно, что, помимо уголовного розыска, «попрыгунчиками» стали заниматься чекисты. Ликвидировать московских последователей Ваньки Живого Трупа удалось лишь в 1925 году.

«Второе пришествие»

Второе пришествие «попрыгунчиков» было зафиксировано в уголовных хрониках во время Великой Отечественной войны. В Ленинграде во время блокады снова появились «попрыгунчики», которые нападали на людей и отбирали у них самое ценное, что тогда имелось в осажденном городе, - то есть хлебные карточки.

Но налетчиков изловили и по законам военного времени расстреляли без суда и следствия прямо на месте преступления. Осенью 1941 года «попрыгунчики» завелись и в Москве. По непроверенным сведениям, к их появлению были причастны агенты абвера, которые использовали уголовников для деморализации жителей столицы.

Была проведена спецоперация: сотрудники в штатском и с чемоданами, в которых якобы находились крупные суммы денег, изображали потенциальных жертв «попрыгунчиков», а вслед за ними скрытно двигались вооруженные сотрудники МУРа. Банда «попрыгунчиков» была уничтожена. Сотрудники милиции и чекисты задержали также большое количество немецких агентов, которые распространяли в людных местах Москвы панические настроения.

Георгий ПЕТРОВ