Как «Засилье иностранцев» приносило России пользу и победы

250 лет назад, в ноябре 1766 г., Екатерина Великая подписала документ, в котором отмечалось: «Поскольку иностранцев выехало в Россию на поселение такое множество, что ожидаемо не было, въезд таковых прекратить».

Репродукция рисунка «Жители немецкой слободы». Альбом Августина Мейерберга. 1574 год. Государственный Исторический музей. © / РИА Новости

Сейчас, когда активно обсуждается закон о российской нации, когда снова поднят вопрос — кто и как в эту нацию может влиться, исторические прецеденты могут сыграть значительную роль. В частности, тот самый указ Екатерины Великой. Он кажется категорическим запретом.

Однако его цитирование можно продолжить. И тогда выяснится, что взгляд на ситуацию был принципиально иным: «Въезд прекратить, пока все въехавшие в работу не вступят и собственного пропитания иметь не будут».

Мы подобрали несколько примеров самых значительных волн европейских миграций в Россию. Каждая из них внесла серьёзную лепту в формирование русской культуры, науки, военного дела да и просто привела, по словам той же Екатерины, «к умножению населения и благополучия нашей Империи».

Итальянцы. XV-XVI вв.

«Чужестранцам свободно разрешено въезжать в страну, их принимают и осыпают милостями. Итальянцев же прежде всех уважают и любят», — писал путешественник Франческо да Колло в 1518 г.

Святая правда. Италия в те времена — самая развитая и самая культурная страна Европы. За итальянских специалистов в прямом смысле дрались. Мастеров перекупали, сманивали, сулили золотые горы. И они были весьма разборчивы — абы куда не ехали.

Так что Московская Русь, куда в XV столетии хлынула волна итальянцев, в этом общеевропей­ском сражении за специалистов выглядит явным лидером. Хотя бы по той причине, что к нам явились мастера высшей лиги — имена Аристотеля Фьораванти и Пьетро Солари можно найти в итальянских учебниках, где они стоят в одном ряду с Леонардо да Винчи. Результат их деятельности известен всем и каждому — это Московский Кремль.

Замок Кастельвеккио в Вероне (слева). Фото: www.globallookpress.com. Московский кремль (справа). Фото: www.globallookpress.com

Их громкие имена заслоняют в нашем сознании других итальянцев. Однако их заслуги не меньше. Так, ещё в середине XIV в. некий литейщик, «мастер Борис Римлянин», отлил колокол для Софийского собора в Новгороде и ещё пять для московских храмов.

В XV в. список профессионалов расширяется многократно. «Златокузнец» (ювелир) Христофор, «стенных дел мастер» (инженер) Руффо, «арганной игрец» (музыкант) Джованни, «кузнечного дела хитрец» Павлин... Кстати, последний, Паоло де Боссо, превращённый русскими в Павлина Дебосиса, отлил первую Царь-пушку калибром 550 мм ещё в 1488 г.

Другой же, Яков Фрязин, «главный монетчик» князя Ивана III, с гордостью писал в родной Милан: «Я работаю у самого Белого Императора и потому имею возможность ходить в собольих мехах».

Но даже тот, кто был скромным чиновником или даже слугой, имел в России шанс прославиться в детях и внуках. Скажем, «муж фряжский прехитрый Захар Тутчев» вряд ли предполагал, что его потомок Фёдор Тютчев станет знаменитым русским поэтом, а переводчик-толмач Афанасий Чичерини — что его прозвище станет фамилией революционера и советского дипломата Георгия Чичерина.

Англичане и шотландцы. XVII в.

В «Поучении» князя Владимира Мономаха можно найти скорбную запись: «Гюргиева мати умре». Произошло это в 1107 г. «Гюргий» — сын Владимира, Юрий Долгорукий. А его «мати» — принцесса Гита Уэссекская, жена Мономаха и дочь павшего в битве при Гастингсе английского короля, бежавшая в Данию, а оттуда — на Русь. Получается, что Москва была основана сыном английской беженки.

Впрочем, настоящая волна англичан и шотландцев, переселявшихся в Россию, нахлынула в XVII в., когда в Англии произошла революция и люди бежали от её ужасов чуть ли не на край земли. Кем они были, прекрасно говорит одно из русских землеописаний: «Королевство агленское, люди купеческие и учёные. Королевство шкоцкое (от слова Scot — шотландец), купеческих мало, все воинские».

Точнее не скажешь. Англичане чаще служили в России по врачебной части — даже личным доктором царя Алексея Михайловича был Самюэль Коллинз.

Зато первый в истории нашей страны генерал — шотландец Александр Лесли, получивший это звание за взятие Смоленска в 1654 г.

Александр Ульянович Лесли или (после принятия православия) Авраам Ильич Лесли

Кстати, прославился он ещё и тем, что перешёл в православие и дал начало роду смоленских Лесли — ул. Герцена в Смоленске до революции называлась «Леслевский проезд».

Не будем забывать и другого русского генерала, героя войны 1812 г. Михаила Барклая де Толли из клана Barclay.

И, конечно, Михаила Лермонтова, чей предок, наёмник и тоже поручик Джордж Лермонт, был взят в плен войсками Дмитрия Пожарского в 1613 г. и решил остаться в России.

Однако среди шотландцев на русской службе были не только воины. Имя сподвижника Петра I Якова Брюса — инженера, математика, астронома и геолога — знают многие.

Его соплеменник, механик и архитектор Кристофер Галлоуэй, известен меньше. А ведь именно он устанавливал часы на Спасской и шатры на остальных кремлёвских башнях.

Французы. XVIII в.

Во время Великой француз­ской революции 1789 г. случился настоящий исход — страну покинули более 150 тысяч человек. Бежали, спасаясь, куда угодно. Но вышло так, что далёкая, холодная Россия заняла второе место по числу принятых французских эмигрантов — больше 15 тысяч.

Первое заняла Анг­лия — 25 тыс. человек. Причина проста. Государст­ва, по­граничные с Францией, всерьёз опасались, что покровительство эмигрантам навлечёт гнев молодой республики.

Россия — огромная, сильная и богатая — равнодушно относилась и к угрозам революционеров, и к количеству мигрантов. Но судьба последних была разной. Русский мемуарист Филипп Вигель, кстати, швед по происхождению, отмечал: «Не было у нас для французов середины.Они становились или учителями, или придворными вельможами. Скоро в самых отдалённых губерниях самый небогатый помещик начал иметь своего маркиза».

В целом так, но была часть французов, которых участь сия миновала.

Так, Арман Эммануэль Ришелье, потомок того самого кардинала из «Трёх мушкетёров», под началом Суворова пошёл добровольцем штурмовать Измаил, был принят в русскую армию и остался в нашей истории как строитель и первый градоначальник Одессы.

Памятник Дюку де Ришелье в Одессе. Фото: odessa.travel

Немцы. XVII-XVIII вв.

Немцы всегда были нашими соседями, а потому их переселения случались гораздо чаще, чем у остальных. Так, никто из других европейских народов не сможет похвалиться, что дал Русской земле святого. А вот из немцев вышло целых два. Прокопий Устюжский, уроженец Любека, в XIII в., и Исидор Ростовский из Бранденбурга в XV в.

Причём оба прославились как юродивые, а Исидор вообще пришёл из Германии в Ростов пешком. Любопытно, что много лет спустя, в 1821 г., пешком же пришёл в Россию некий Наполеон Пельт­цер, предок знаменитой русской актрисы Татьяны Пельтцер.

Заветная мечта немцев — завоевать мир. Самое забавное, что в XVIII в. это у них получилось — почти на всех европейских тронах сидели именно немцы. Правда, в России урождённая немка на престоле была лишь одна, но зато Екатерина Великая.

Остальные же попадали к нам самыми разными путями. Скажем, предок русского драматурга Дениса Фонвизина, Берндт Вальдмар фон Виссен, был взят в плен ещё при Иване Грозном.

Но германские государства нищали, и выходцы из них стали наниматься на русскую службу. Как раз в XVIII столетии у нас было принято жаловаться на «засилье немцев» во всех сферах.

Впрочем, жалобы можно и пересмотреть. В этом могут помочь такие потомки русских немцев, как поэты Александр Блок и Афанасий Фет, мореплаватели Иван Крузенштерн и Фаддей Беллинсгаузен, музыкант Святослав Рихтер и соратник Сергея Королёва, пио­нер ракетной техники Фридрих Цандер...

Немец Кнопп построил вместе с сыном свой готический особняк в знак уважения к Англии, давшей ему знания и опыт для «текстильной революции» в России.