Борис и Глеб - первые русские святые

Невинно убиенные Борис и Глеб не успели совершить ни воинских, ни духовных подвигов, не прожили длинную благочестивую жизнь. Отчего же их первыми на Руси причислили к небесному воинству?

Биография

О младших сыновьях Владимира Крестителя историкам известно немного. Борис и Глеб (во крещении - Роман и Давид соответственно) были сыновьями киевского князя от византийской царевны Анны из Македонской династии. Едва мальчики подросли, каждому в удел Владимир отдал по городу: Борису - Ростов, а Глебу - Муром.

Как выглядели княжичи - судить трудно, правда, сохранилось описание внешности Бориса, но записанное полстолетия спустя после его кончины. «Сказание о Борисе и Глебе» говорит, что юноша был «телом красив, высок, лицом кругл, плечи широкие, тонок в талии, глазами добр, весел лицом».

О Глебе и таких скудных сведений найти невозможно, остается довериться фантазии или иконописной традиции, которая рисует Глеба совсем юным, длинноволосым и безбородым. Вот и все, что сохранилось до наших дней о двух молодых княжичах. Как будто они ничем не выделялись среди прочих отпрысков Владимира.

Надо отметить, что князь Красное Солнышко был многодетным отцом, от разных жен у него родилось несколько сыновей: Вышеслав от скандинавки Оловы, Святополк (по крови - сын убитого Владимиром брата Ярополка), Изяслав, Ярослав и Всеволод - от плененной князем после братоубийства жены Ярополка Рогнеды, Мстислав, Станислав и Судислав от Адельи, Святослав от «чехини» Мальфриды, Позвизд, чья мать неизвестна, и дети Анны Византийской Борис и Глеб.

Перечесть же дочерей, о которых почти не писали в летописях, и незаконных детей от множества наложниц практически невозможно.

Вышеслав и Изяслав скончались раньше отца, Святополк и Ярослав бунтовали против его власти (Ярослав, например, отказался отдавать дань, собранную в Новгороде), и Владимир обратил свой взор на младших сыновей - Бориса и Глеба.

Во-первых, они были единственными из его сыновей, рожденными в христианстве, то есть, по мнению Крестителя, наиболее законными его детьми. Во-вторых, в них текла кровь византийских базилевсов, которые в то время еще оставались образцом и авторитетом для русских правителей. И наконец, в-третьих, младшие были, видимо, самыми послушными из княжичей и могли продолжить политику отца после его смерти.

По отрывочным летописным записям, Владимир держал Бориса при себе, подумывая именно ему передать великое княжение, даже подчинил ему свою дружину. Однако к моменту смерти родителя Борис отправился в поход на печенегов, а Глеб оставался в своем уделе - Муроме.

Каноническая история убийства

Удивительно, что при таком обилии сыновей Владимир не сделал формальных распоряжений о наследнике. Вероятно, он пребывал в общем убеждении многих властителей: считал, что будет править вечно. Но пришел и для него смертный час, а вслед за его кончиной возник вопрос: кто станет князем киевским, главным на Русской земле?

Официальная история о дальнейших событиях говорит следующее. Поскольку двое сыновей Владимира к 1015 году уже умерли, реальных претендентов на Киевский стол осталось двое: Святополк, женатый на дочери польского князя Болеслава, и Ярослав (тогда еще не Мудрый, а Хромой), имеющий тестем шведского короля Олафа.

Ярослав отсиживался в новгородском уделе, а Святополк находился в Киеве, поэтому он и взял власть в свои руки. Однако, согласно летописному сказанию, на этом не успокоился, а решил физически устранить всех прочих претендентов на великое княжение.

Борис в это время спешил домой из неудачного военного похода, но застать в живых отца не успел - известие о смерти Владимира он получил, когда остановился лагерем на реке Альте. Дружина, доверявшая молодому князю, стала уговаривать его идти на Киев и взять власть. Это свидетельство лишний раз доказывает, что Бориса рассматривали как отцовского наследника. Но летопись сообщает, что на уговоры воинов он не поддался, и отвечал им:

- Не подниму руки на брата своего старшего: если и отец у меня умер, то пусть этот будет мне вместо отца.

Решение было подлинно христианским и поддерживало крепость семейных уз, но дружина с ним не согласилась и ушла в Киев. Борис остался лишь с ближними отроками, чем воспользовался Святополк. Он направил на Альту убийц, и они совершили свое черное дело, не встретив никакого сопротивления.

Борис пел псалмы и не думал спасаться, только его старый слуга-венгр пытался прикрыть княжича своим телом от копий заговорщиков. Тело Бориса перевезли в Вышгород и спешно погребли у церкви Святого Василия.

Избавившись от одного соперника, Святополк принялся за другого брата - Глеба. Летописцы считают, что он не только хотел уничтожить еще одного претендента на престол, но также опасался мести со стороны единоутробного родича убитого им Бориса.

Глеб получил от Святополка известие о смерти отца и выехал в Киев, однако остановился возле Смоленска, где его нашло второе послание - от Ярослава.

Нужно отметить, что сам маршрут от Мурома до Киева проходит в стороне от Смоленска, и как там оказался Глеб - еще одна загадка этой истории. Но так или иначе, а письмо Ярослава, сообщавшее об угрозе для его жизни, согласно рассказу летописца, застало княжича именно там.

Там же застали его и убийцы, и никто из его отроков, которым было строго запрещено пускать в ход оружие, не смог помешать злодеянию. Погребли Глеба прямо на месте убийства, в простом гробу из долбленого дерева.

Пока длилась братоубийственная рознь, Ярослав собрал в Новгороде 40 000 ополчения и 1000 варяжских наемников под руководством ярла Эймунда, двинулся на Киев и выгнал оттуда Святополка, который бежал в Польшу.

По приказу Ярослава тело Глеба нашли и перевезли в Вышгород, где похоронили рядом с Борисом.

С этого момента погибшие княжичи перестали быть просто юношами, убитыми в борьбе за власть, они стали уроком для всякого, затевающего братоубийственную бойню.

Ярослав сделал все, чтобы память о них стала священной, Святополка же до наших дней историки привычно именуют Окаянным. Но он ли на самом деле отдал приказ об убийстве Бориса и Глеба?

Другие версии

Наряду с традиционной гипотезой об убийстве княжичей существует еще одна, и в ней убийца - «положительный» Ярослав, в итоге занявший киевский стол. Один из доводов в пользу этой версии объясняется обычной логикой.

Как известно из летописных источников, младшие Владимировичи поддерживали Святополка в его притязаниях на трон и решительно отказались поднимать против него оружие.

Борис из-за своей миротворческой позиции даже утратил власть над дружиной, которая тут же переметнулась к победителю. Разумеется, для Святополка было бы более чем странно убивать своих союзников.

Еще один аргумент, обвиняющий Ярослава, содержится в скандинавской «Саге об Эймунде». Ярл был военачальником Ярослава еще в Новгороде. Сага повествует о том, как Эймунд нанялся в Хольмгарде (Новгороде) на службу к конунгу Ярислейфу (Ярославу) и как тот сражался за власть в Гардарике (Руси) с другим конунгом Бурислейфом (Борисом).

В саге Бориса лишают жизни варяги по приказу Ярослава, и Эймунд приносит ему в мешке страшное доказательство исполненной работы - голову Бориса. Затем, говорит сага, «весь народ в стране пошел под руку Ярислейфа и поклялся клятвами, и стал он конунгом над тем княжеством, которое они раньше держали вдвоем».

Есть также несколько косвенных доказательств вины Ярослава. Его способность избавиться от соперников подтверждается 23-летним заключением в киевском порубе еще одного Владимировича - псковского князя Судислава.

В темнице его держал не кто иной, как Ярослав. Кроме того, причисливший Бориса и Глеба к лику святых и столько сделавший для прославления их памяти Ярослав не назвал никого из своих детей ни мирскими, ни крестильными их именами.

Дать детям небесными покровителями родных братьев было бы более чем закономерно, однако этого не произошло. Зато один из внуков киевского князя носил имя Святополк, чего никак не могло случиться, если бы это было имя братоубийцы, «русского Каина».

Приверженцы в научной среде есть и у канонической, и у альтернативной версий. К сожалению, неоспоримых доказательств ни одной из них до настоящего времени не найдено.

Долгая память

В русском православии Борис и Глеб занимают почетное место. Верующие чтут их как страстотерпцев, принявших смерть от родича и проявивших в момент гибели истинно христианское незлобие и непротивление насилию, но канонизированы они были также по причине чудес, совершаемых по молитве верующих их святыми мощами.

Первоначально Бориса и Глеба стали почитать как чудотворцев-целителей. Об этом рассказало «Сказание о чудесах», написанное тремя авторами через столетие после их гибели.

На страницах «Сказания» прозревали слепые, исцелялись хромые и увечные, по молитве получали освобождение из тюрьмы раскаявшиеся грешники, и все эти чудеса творили святые князья Борис и Глеб.

Позже братья-мученики сделались также заступниками русского воинства в тяжких битвах: помогали они Александру в Невской битве, Рюрику Ростиславичу в сражении с ханом Кончаком, Дмитрию Донскому в Куликовской битве.

Не менее велика оказалась заслуга Бориса и Глеба в политической истории Руси. Ярослава не напрасно прозвали Мудрым: он использовал смерть младших братьев для укрепления государственного единства страны на основе строгого выполнения феодальных обязанностей старших и младших братьев по отношению друг к другу.

Анна НОВГОРОДЦЕВА